Рассказы для души

Тот майский выходной был каким — то особенно холодным. Время от времени начинался дождь, но его сносил пронизывающий ветер, который всё же не мог разогнать тяжёлые неподвижные тучи. Мы с мамой и братом возвращались с прогулки, мечтая о горячем супчике. Мне было лет десять, братишке — лет семь...

Три рассказа.

Маленькие дела.

Два богатых и знатных киевлянина Иоанн и Сергий жили между собой в большой дружбе. Как-то раз они пришли в Успенскую церковь Киево-Печерского монастыря и увидели, что чудотворная икона Богоматери сияет ярче солнца. Перед ней они заключили братский союз. По прошествии многих лет Иоанн смертельно заболел.

Я мечтал поступить в Московскую духовную академию. Туда всегда был высокий конкурс, а в год моего поступления нас, поступающих из Ставропольской семинарии, было двое. Я был уверен, что обоих из одной семинарии не примут, и почему-то думал, что невезунчиком окажусь я. Но мечта моя была сильной, и все время поступления я ежедневно ходил на братские молебны к преподобному Сергию.

- А собаку продайте, пожалуйста. Таня встала на цыпочки и, дотянувшись до прилавка, выложила смятую десятирублевую бумажку. - Какую собаку? Где твоя мама? Лен, тут ребенок потерялся! Люди, чей ребенок? - Вон ту черную. В углу и правда между картонных коробок пригрелся маленький щенок. - Девочка, это продуктовый магазин. Здесь собаки не продаются. Хочешь конфету? Чупа-чупс? Жвачку могу продать.

На улице идет дождь. Не моросит. Но и не строит из себя ливень. Он просто идет. Идет по крышам, по пустым скамейкам, по асфальту, по зонтикам, по листьям, по крышам машин, ну, в общем, идет везде, где ему хочется и куда можно зайти. По улице идет Он. На нем костюм и туфли от знаменитых кутюрье, над головой огромный черный зонт, в руке красивый кожаный портфель.

Утро начиналось не очень удачно: несколько машин такси стояли одна за другой в ожидании пассажиров, а пассажиров-то и не было. Глухо как в танке. Машина Сергея, видавшая виды «семерка», стояла первой, дверь была приветливо приоткрыта. На скамейке рядом со стоянкой такси сидел самый настоящий бомж – лохматый, грязный, страшный. Пил прямо из бутылки пиво и, похоже, был вполне доволен жизнью.

Артем шел вдоль аллеи молодых берез и со злостью смотрел на бутылку пива в руке. От горьковатого привкуса напитка его уже мутило, но останавливаться нельзя. Это было бы неправильно. Каждый день после школы они приходили большой компанией в этот сквер, садились на скамейку, которую по праву считали своей, и... радовались жизни.

Один старый мужчина переехал жить к своему сыну, невестке и четырехлетнему внуку. Его руки дрожали, глаза плохо видели, походка была ковыляющей. Семья ела вместе за одним столом, но старые, трясущиеся дедушкины руки и слабое зрение затрудняли этот процесс. Горошины сыпались с ложки на пол, когда он зажимал в руках стакан, молоко проливалось на скатерть.

Дело было в начале 50-х годов. Лавра уже открылась к радости всех православных, и толпы богомольцев со всех концов страны собирались в наш, тогда единственный во всей Средней России, действующий монастырь. Монашеская жизнь ещё только возрождалась. Монахов было немного. Часть лаврских построек ещё эксплуатировалась городом. В стенах проживали семьи горожан. Власти двурушничали.