Рассказы для души

Послушай, Бог!.. Ещё ни разу в жизни
С Тобой не говорил я, но сегодня
Мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь, с детских лет мне говорили,
Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений.
И вот сегодня ночью я смотрел
Из кратера, что выбила граната,
На небо звездное, что было надо мной.

Батюшка Иоанн Кронштадтский больше 25 лет преподавал Закон Божий в Кронштадтской гимназии. Он никогда не ставил двоек, на экзаменах его было нестрашно. Но на его уроках стояла тишина, дети с любовью ловили каждое слово своего учителя, и не бывало так, чтобы мальчики приходили к нему с неприготовленным домашним заданием.

Штормовое предупреждение —
Сорок градусов зимней стужи!
Опасайтесь обморожения,
Грейте, люди, друг другу души.

Чем сумеете: словом, действием,
Сладким чаем, добром, приветом.
Холода — равнодушия следствие,
Нежелание делиться светом.

Шерстяное одеяло, что ему недавно дали в благотворительном фонде, удобно обнимало его плечи, а ботинки, которые он сегодня нашел в мусорном баке, абсолютно не жали.

Уличные огни так приятно согревали душу после всей этой холодящей темноты…

Изгиб скамьи в парке казался таким знакомым его натруженной старой спине.

Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.

- Куда? – спросила одна медсестра другую.

– Может, не в отдельную, может, в общую? Я заволновалась.

Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.

— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?

– В Таганроге, в архиерейских покоях висела икона 40 мучеников, в Севастийском озере мучившихся. Я, будучи еще молодым иеродиаконом и келейником владыки Арсения, часто проходил мимо этой иконы, но не оказывал должного почитания этим 40 страдальцам и даже немного сомневался в их существовании: то ли были они, то ли их не было...

В маленькой больнице, на окраине города лежали две матери – Чернокосая и Белокосая. Они родили сыновей. Сыновья родились в один день. Обе матери были счастливы. Они мечтали о будущем своих сыновей. - Я хочу, чтобы мой сын стал выдающимся человеком, - говорила Белокосая мать. – Музыкантом или писателем, известным всему миру.

Папе было сорок лет, Славику — десять, ежику — и того меньше. Славик притащил ежика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал: — Пап, смотри! Папа отложил газету и осмотрел ежика. Ежик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных. — Хороший еж! — сказал папа.

В храме, где батюшка настоятельствует, появилась новая прихожанка — девица лет двадцати, в красном платке, который плотно и глубоко, до бровей, облегал голову. Можно было предположить, что под платком очень короткая стрижка. Приходила, стояла службу, потом попросила о личном разговоре.